Константин Калачев: взятия Киева в публично озвученном плане не было изначально.
Политолог, руководитель Политической экспертной группы Константин Калачев уверен, что планы спецоперации России строились на основе неверных данных об украинском социуме.
— После начала спецоперации на Украине прошло больше месяца. Все чаще звучит вопрос: что мы там так долго делаем? Есть ли у Владимира Путина, на ваш взгляд, план выхода из сложившейся ситуации?
— Я думаю, что план был, есть и будет. Он корректируется. Совершенно очевидно, что истории с «аншлюсом» не случилось. Если речь шла о том, чтобы не просто решить проблемы ЛНР-ДНР, а создать Союзное государство, включив в него и Украину, то этот план, безусловно, не сработал.
С другой стороны, никто этого не объявлял. Изначально говорилось, что об оккупации Украины речь не идет, а тот набор требований, который публично оглашался, не выглядел чрезмерным. Взятия Киева там не было. Это обозначили в качестве цели наши ультра-патриоты, которые очень переживают по поводу хода мирных переговоров. От официальных лиц мы ничего подобного не слышали.
Более того, сейчас речь идет об освобождении Донбасса. Я думаю, что реальная задача спецоперации — расширить границы ЛНР-ДНР до административных границ Луганской и Донецкой областей. Вопрос, что делать с Херсоном, с коридором в Крым остается открытым, но там вроде бы идет речь о создании новых администраций. Возможно, найдутся местные пророссийские активисты, которые будут готовы провозгласить еще одну «народную республику».
— Вероятно, планы корректируются, исходя из ситуации.
— Безусловно, первоначальный план и тот, который имеется сейчас, должны отличаться, потому что такого сопротивления со стороны ВСУ никто не ожидал. Я уже говорил, что понимаю, как принималось решение. Недавно в Киеве произвели обыск у известного украинского политолога Михаила Погребинского. Были обнаружены результаты опросов, проводимых, как я допускаю, по заказу из Москвы, где у Путина по Украине был рейтинг 48%.
Представим себе ситуацию, в которой президенту говорят: «У Зеленского рейтинг 23%, у вас — 48%. Рейтинг партии „Слуга народа“ обрушился. Украинские элиты раздроблены, корыстны и трусливы. Народ от них устал. Давайте дадим ему альтернативу. Принесем ему освобождение».
Можно допустить, что тот, кто готовил аналитические записки, скорее всего, плохо знал украинский социум, где люди могут спорить друг с другом и критиковать власть, но в момент угрозы их идентичности готовы объединиться.
Это не отменяет того факта, что в Донбассе настроения иные. В принципе, широкие массы российских трудящихся вполне будут готовы в качестве победы принять расширение ЛНР-ДНР, их признание, которое уже состоялось, и обсуждение их вхождения в состав России.
— Давайте попробуем заглянуть в будущее. В Стамбуле на мирных переговорах прозвучал срок, который может быть выделен на решение вопроса о статусе Крыма — 15 лет. Один эксперт подметил, что это тот период, который Владимир Владимирович мог отмерить себе как руководителю страны. Правда, предложение о 15 годах прозвучало с украинской стороны, но вопрос о том, что ждет Россию после завершения спецоперации, очень актуален. Мы будем жить в парадигме «путинизма»?
— Путинизм может пережить своего отца-основателя, как голлизм пережил Шарля де Голля. В свое время голлистская партия отреклась от де Голля, потому что он был непопулярен. Ее возглавил Валери Жискар д’Эстен. Потом генерал вновь стал национальным символом. Его партия существует до сих пор, поменяв название шесть раз.
Если говорить о путинизме как об идеологии, то она может вполне существовать и после него, если будет обеспечена линия преемственности.
Если говорить о краткосрочных перспективах, то я для России ничего трагичного не вижу. В среднесрочной и долгосрочной перспективе происходящее сейчас может очень сильно повлиять на будущее и далеко не в лучшую сторону. Мы можем стать сателлитом Китая. Настоящий эффект от санкций будет не через месяц-два, а через полгода, через год. Китай в нашем технологическом развитии не заинтересован. Мы его устраиваем как источник ресурсов.
Что касается территориальных приобретений, то это колоссальные расходы. Прекрасно помню, как в 2014 году очень видный государственный деятель говорил мне о нецелесообразности присоединения Донбасса, поскольку это очень затратная история. Их угольная промышленность нужна не России, а Украине. У нас своего угля хватает, мы его экспортируем.
Кроме того, необходимо понимать, что донбасская промышленность сейчас и то, что было в 2014 году, — это две большие разницы. Местные предприятия влачат какое-то существование, но если всерьез вкладываться в эти проекты, то нужно сократить расходы где-то в другом месте. Кто может обещать профицитный бюджет? Где гарантии, что не будет эмбарго на экспорт углеводородов, а накопленный запас прочности не будет проеден за год или два?
Уже сейчас заглохла тема новых городов в Сибири. Дальше проблем будет только больше. Скажем, с внутренним авиасообщением. Перелеты из Москвы на Дальний Восток и обратно станут еще дороже и реже. Люди будут ощущать свою оторванность. Все это не может исключить, что проблема центробежных тенденций не станет в повестку дня. В силу того, что может быть нарушена логистика. Я вполне допускаю, что в условиях, когда жизнь будет становиться хуже, начнется поиск виноватых. Москву будут обвинять во всех бедах. Опять проснется региональный сепаратизм и прочее, прочее, прочее… Будущее, на самом деле, видится весьма сложным.
Как правильно некоторые говорят, как бы ни закончились выяснения отношений России с Украиной, победителем будет Китай. Есть те, кто считает, что в выигрыше окажутся США.
Беседовал Петр Годлевский
Источник: